8 (937) 511-89-43

79510567198@ya.ru

Кемля, ул. Советская, 37

Мордовия, Ичалковский район

09:00 - 21:00

без выходных

Дед Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла иерей Василий Степанович Гундяев

 Полезно знать    

Для многих верующих жизнь во Христе и в лоне Церкви исчерпывается лишь посещением Храма, в который они ходят в лучшем случае раз в неделю, а то и раз в месяц, раз в год.
Примером настоящей жизни по вере может служить для нас жизнь Василия Степановича Гундяева, который является дедом Патриарха Кирилла.

Василий Степанович Гундяев

Василий Степанович Гундяев

Василий Степанович Гундяев, родился в Астрахани. В 1903 году семья прадеда Патриарха переехала в город Лукоянов Нижегородской губернии. Василий работал машинистом-механиком в железнодорожном депо. Он был глубоко религиозным человеком и воспитывал детей в православной вере, прививая им любовь к Церкви и богослужению. В семье было семеро детей и одна приемная дочь.

Семья жила очень скромно, несмотря на то что Василий получал немалое жалованье. Основную часть года семья проводила в служебном доме при железнодорожном депо, и лишь на лето Василий с женой и детьми выезжал в село Оброчное, где в небольшом деревян¬ном домике проводил отпуск. Такой образ жизни не соответствовал уровню доходов Василия Гундяева. Спустя много лет, когда Василий был уже на закате жизни, его внук, будущий Патриарх, спросил его: «А где же все твои деньги-то? Как же это получилось, что ни до революции, ни после нее ты ничего не накопил?» Дед ответил коротко: «Все деньги я посылал на Афон».

Василий Степанович Гундяев
Рассказывает Патриарх Кирилл: «Совсем недавно, будучи в паломничестве на Афоне и посещая монастырь Симонопетра, я спросил игумена, есть ли в обители записи на вечное поминовение начала XX века. Он сказал, что есть. Я мысленно прикинул, в какие примерно годы дед мог посылать деньги — конечно, до войны 1914 года. И попросил: посмотрите в книгах под 1913 годом русские имена. Буквально через несколько минут мне принесли этот синодик, открыли 1913 год, и я увидел записанной всю нашу семью. И когда совсем недавно настоятель монастыря Симонопетра приезжал в Москву на чествование Святейшего Патриарха Алексия, то он об этом факте сказал в своем официальном выступлении на торжественном приеме. Думаю, подобные записи есть и во всех других святогорских обителях».

В октябре 1917-года к власти в России пришли большевики. Частью их идейной программы была борьба с религией. Сразу же после революции начались жестокие гонения на Церковь, аресты и убийства священнослужителей.

Что происходило в эти годы с Василием Гундяевым? В первые четыре года после Октябрьской революции он еще был на свободе. Вспоминает Патриарх Кирилл: «Судьба деда была драматична…?
В 20-30-е годы боролся против обновленчества, был близок к Патриарху Сергию в бытность его митрополитом Нижегородским. От него он получал личные указания, как нужно бороться с обновленчеством, и его борьба была достаточно эффективной. Вместе со своим двоюродным братом они открыли свечную мастерскую, и когда приезжали за свечами старосты обновленческих храмов, то мой дед уговаривал их вернуться в Церковь, уйти из раскола, А если старосты были уж очень упорны в своих раскольнических убеждениях, он просто не давал им свечи. В результате такой политики кнута и пряника за несколько месяцев большинство приходов Лукояновского уезда, в котором жил мой дед, вернулось в Православную Церковь. В моем личном архиве хранятся копии статей из местной прессы, в которой была поднята целая кампания против деда. Он обвинялся в разжигании религиозного фанатизма. В конце концов его арестовали». Так начался его исповеднический путь, продолжавшийся почти три десятилетия.

Вскоре после ареста Василий был сослан на Соловки, где был одним из первых соловецких узников.
В заключении он работал механиком, отремонтировал посаженный на мель пароход, ходивший между Соловецким архипелагом и материком. Сокамерники относились к Василию с уважением. Он поддерживал общение с архиереями и священниками, находившимися в лагере.
Василий Гундяев был знаком со священномучеником Иларионом. Вспоминает Патриарх Кирилл: «Удивительным образом святитель Иларион связан с моей семьей — через моего деда, иерея Василия, также исповедника Божия, который в 22-м году за борьбу с обновленчеством в Нижегородской губернии был сослан и в то же самое время, когда и святитель Иларион, оказался на Соловках. Он лично знал святителя и всех других иерархов, был участником знаменитого Соловецкого собора. Затем так же много страдал, пройдя 46 тюрем и 7 лагерей, и почти 30 лет находился в заключении… Вот через таких людей мы, следующее поколение православных, родившиеся уже в безбожное время, получили великое свидетельство о вере и мужестве наших предков, которые стояли насмерть, защищая единство Церкви и саму возможность для верующих людей принимать Таинства Святой Евхаристии, Крещения и другие Таинства, оставаться в общении с Богом через страдающую Мать — Православную Церковь».

Соловецкий собор, о котором упоминает Патриарх, состоялся летом 1927 года, который выработал позицию Церкви по отношению к советской власти.

В конце 1920-х годов Василий вышел на свободу, однако уже в начале 30-х он был снова арестован. На этот раз причиной ареста послужило его участие в борьбе против закрытия монастыря в Лукоянове. Вспоминает Патриарх Кирилл: «Когда деда сажали, бабушка оставалась на воле. И когда его посадили во второй раз, а это было в 30-х, когда в стране свирепствовал голод, она сказала: все, теперь мы умрем. А у них было восемь детей: семь родных и одна дочь приемная. И дед сказал: поскольку я буду как бы нести крест за Христа, вы останетесь живы Потом бабушка рассказывала, что в какой-то момент она поняла: все, жизнь кончилась, потому что на всех осталась лишь маленькая горсточка муки. Она из этой муки приготовила какие-то лепешки, они их съели, а завтра есть уже было нечего. И вот ночью раздался стук в окно. Бабушка вскакивает, а с улицы голос: хозяйка, принимай груз. Открыла дверь — стоит мешок, полный муки, и вокруг — никого. Вот этот мешок муки спас и моего отца, и мне дал возможность появиться на свет».

Годы ссылок и тюрем не сломили Василия. Своих детей и внуков он наставлял: «Никогда ничего не бойтесь. В этом мире нет ничего такого, чего следовало бы по-настоящему бояться. Нужно бояться только Бога».
После освобождения Василий долго находился на нелегальном положении: «Он был просто как бродяга, потому что единственная возможность спастись для него была одна — скрываться от властей. У него не было дома. Он был в полном смысле слова бездомный».

Лишь в конце 40-х годов его положение было легализовано, и он впервые смог приехать в Ленинград. Вспоминает Патриарх Кирилл: «Мы с мамой встречали его на Московском вокзале. Я хорошо помню эту сцену: вышел из вагона сухощавый пожилой человек, мне даже показалось — старичок, с огромным черным фанерным чемоданом, и мама подбежала к нему: «Папа, папа! Мы сейчас возьмем носильщика». А он возмутился: «Какого еще носильщика?» — «Ну как, чтобы помочь чемодан нести…» Дед улыбнулся, снял ремень, перевязал им чемодан, взвалил на плечи, и мы пошли. Эту встречу я хорошо запомнил».

Мечтой Василия было священство. Однако лишь на закате дней, уже в хрущевскую эпоху, он удостоился рукоположения в сан диакона и был приписан к храму города Бирска. Затем был рукоположен в сан священника и назначен на служение в башкирское село Уса- Степановка, где власти объявили о намерении закрыть храм. Отец
Василий активно противодействовал этому. «Батюшку Василия я помню хорошо, — рассказывает жительница Усы-Степановки Вера Мигранова. — Когда власти пытались закрыть храм, буквально грудью вставал на защиту. Благо, что обладал невероятной физической силой, хотя и был небольшого роста. И всегда находил для нас, ребятишек, пару конфет».
Будучи 80:летним старцем, иерей Василий ревностно служил Богу и Церкви. Иной раз ходил за 14 километров пешком причащать больных. Но в конце 1960-х годов начал слепнуть «и понял: больше слу¬жить не сможет — опасно было совершать литургию, ведь священник имеет дело со Святыми Дарами. Тогда он собрался и поехал в Москву, к Патриарху Алексию I, который его очень ласково принял. Дед поведал ему о всей своей жизни. И сказал: «Ваше Святейшество, без Вашего личного согласия я не могу покинуть приход, потому что он будет закрыт. Никто там служить не станет». Дед получил благословение Патриарха, который напутствовал его словами: «Вы, отец Василий, и так всю свою жизнь посвятили Церкви Божией и сделали столько, сколько другому человеку не под силу. Живите спокойно, считайте, что вы совершили все, что могли. Можете возвратиться к себе домой, к своей семье». И дед уехал. Храм после этого закрыли».

После ухода на покой отец Василий вернулся в село Оброчное (бывшей Арзамасской губернии, ныне Мордовия), где ребенком проводил лето вместе со своими родителями. Там он и скончался 31 октября 1969 года. Отпевали его в храме села Ичалки недалеко от Оброчного. Среди священнослужителей, участвовавших в отпевании, были сын иерея Василия протоиерей Михаил Гундяев и два внука — иерей Николай, преподаватель Ленинградской духовной академии, и иеромонах Кирилл, студент той же академии, будущий Патриарх.

Василий Степанович Гундяев

Василий Степанович Гундяев

Параскева Ивановна Гундяева (+31 октября 1974 г.), уроженка с. Лада Ичалковского района, и Кистаева Анна Васильевна, бабушка и тетка по отцовской линии Святейшего Патриарха КИРИЛЛА, похороненные на первом (ближнем) ключаревском кладбище г. Саранска.

бабушка и тетка по отцовской линии Святейшего Патриарха КИРИЛЛА

дед Святейшего Патриарха КИРИЛЛА бабушка и тетка по отцовской линии Святейшего Патриарха КИРИЛЛА

бабушка Святейшего Патриарха КИРИЛЛА

Святейший Патриарх КИРИЛЛ сам отпевал родного дедушку и неоднократно совершал на могилах родственников заупокойное богослужение при каждом посещении Мордовии.